Hot on the Trail of Dreadlocks
Кто-то, где-то, когда-то сказал мне, что люди делятся на две категории: на действующих и наблюдающих.
Я всегда относил себя к наблюдателям. Очевидно, не слишком хорошим, поскольку не помню, кто именно сказал мне это.
Я думаю об этом сейчас, живя на окраине Санкт-Петербурга. Здесь тихо, почти спокойно, но довольно одиноко.
Два часа ночи. В окнах дома напротив не было ничего интересного,
поэтому я стою в отделе хозяйственного оборудования одного круглосуточного супермаркета возле моего дома, разглядывая инструменты.
Мужчина прошел мимо меня. Черный мужчина.
Я начал идти за ним. Сперва подсознательно, затем целенаправленно.
«Может быть, он говорит по-английски, — подумал я. — Россия не особо разнообразная страна»
На голове у него дреды. Пара отличных наушников обвивает его шею.
Я гадаю откуда он.
Он остановился около секции с хлебом. Я стою в самом ее начале, почесывая свое лицо.
Он поворачивается в мою сторону. Я притворяюсь, что выбираю муку. Для моей внезапной ночной выпечки, вероятно. Когда я поворачиваюсь обратно, он уже ушел.
Я догнал его в отделе замороженных товаров. У меня в руках лапша быстрого приготовления.
Старушка, наблюдавшая за всей картиной, подозрительно смотрит сначала на меня, затем на него.
«Что?» — огрызнулся я.
Она заворчала и пошла дальше, везя за собой корзинку, полную забродивших консервов.
Мужчина, на которого я охотился, оглянулся. Он нахмурился.
Я пытаюсь помахать ему, роняя коробку с лапшой на пол.
Я наклоняюсь, чтобы поднять ее. Вторая падает рядом.
Я вздыхаю, собираюсь с силами и наклоняюсь за маленькими коробками. Когда я разогнулся, он уже ушел.
Старушка хихикает, двигаясь прочь. Я показываю палец ее затылку.
Я оглядываюсь по сторонам, ощущая небольшую панику. Я повернулся и обнаружил себя, глядящим в идеально отполированный холодильник.
Мои глаза заплыли, руки набиты коробками с лапшой.
«Ты действительно следишь за каким-то бедным мужчиной через весь продуктовый магазин в два часа ночи?» — спросило мое отражение.
Я виновато киваю.
«Иди домой!» — приказывает оно.
Я грустно киваю, бросаю коробки с лапшой в ближайший морозильник и направляюсь к выходу.
What is Written on the Bottom of my Foot
Это один из тех дней, когда музыка звучит лучше. Даже те песни, которые ты слышал тысячу раз. Особенно они. Я сижу на подоконнике, читая Стивена Кинга. Это то, что я делаю, когда мне нечего делать и нечего читать.
«Как ты можешь одновременно читать и слушать музыку?» — cпрашивает N, заходя в комнату. Я кладу электронную книгу рядом со мной. Я вновь слышу музыку. ABBA. Я ставлю на паузу.
N падает на диван позади меня. Я передаю ему сигарету. Он не отказывается. Я зажигаю вторую для себя.
«АBBA? Серьезно?» — спрашивает он, кивая в сторону моего компьютера.
Я пожимаю плечами: «Это та музыка, которую ты слушаешь, когда тебе нечего делать и нечего послушать»
N нахмурился: «Ты слушаешь их на Ютубе?»
«И что?»
«И то, что у тебя в доступе есть практически вся музыка на свете! Это бессмысленно»
Я ставлю пепельницу между нами.
«Да, но это звучит отлично»
«Музыка?»
«Нет. То, что я сказал»
N прищурился и взглянул на меня: «Это бессмыслица»
«Бессмыслица может звучать красиво»
«Может ли?»
Я поставил воспроизводиться ABBA – Chiquitita. Я стучу ногой, попадая в ритм.
“Да”
N пожал плечами, устраиваясь удобнее на диване.
“Скучать по кому-либо так остойно”, — тяжело вздохнул он.
Я не киваю. Мне не надо этого делать. Он и без того знает, что я согласен.
“Ты когда-нибудь трогал свою кожу, возможно случайно, и замечал, что прикосновения к ней заставляют тебя думать о конкретном человеке, заставляют тебя скучать по нему еще больше?” — серьезно спросил он.
Я почувствовал небольшой приступ кашля из-за своей сигареты.
“Хм, нет?”
Он поджал нижнюю губу: “Ага, нет, я знаю, это странно”
“Нет, не особо. Просто я довольно волосатый”
N задумался на мгновение. Я потушил сигарету и бросил ее в пепельницу.
“Ты не скучаешь по волосатым людям?” — спросил, наконец, N.
Я сразу вспомнил своего лучшего друга. Я опустил руку себе на грудь, слегка расчесывая волосы на ней. N нахмурился. Я убрал руку.
“Хм, нет. То есть да, но нет. Это не заставляет меня скучать по нему. Я думал, что ты говоришь о чем-то романтическом. Скучать по кому-то, кого любишь”
“Так и есть”
Я взглянул на него: “Что ж, к чему тогда вопрос о волосатых людях?”
Он нахмурился.
“Просто любопытно”
Он проводит тыльной стороной своей ладони по второй руке. Он выглядит потерянным на мгновение. Он делает глубокий вдох и встает.
“Ну что ж, это приятное чувство. Жалко, что у тебя волосы по всему телу. Как ни странно, это действительно помогает”
Он разворачивается и выходит из комнаты.
Я поставил музыку на паузу и взглянул на свое тело, нахмурив брови. Внезапно, ко мне пришла идея. Я согнул одну ногу и провел двумя пальцами вдоль своей пятки.
Мне стало щекотно.
Some Days, The Shoe Fits
Мы с N сидим на диване. N разговаривает с V по скайпу. Я закуриваю сигарету.
Он говорит что-то на русском. Я понимаю все, кроме одного слова.
«Поэзия?» — спрашиваю я.
Он качает головой: «Платье»
«Ты что, рассказываешь людям, что я люблю носить платья?»
Он кивнул.
«Эй! Платья очень удобные, все выглядят в них хорошо», — сказал я в свою защиту.
«Я знаю, — сказал он, похлопывая меня по плечу, — Я знаю»
«Все вокруг просто кучка ханжей», — бормочу я себе по нос. Я слышу как V хихикает.
Мой телефон звонит. Мой начальник. N переносит свой разговор в другую часть комнаты.
«Привет, босс! Как дела?»
«Привет, есть минутка?»
Я вышел из комнаты, направляясь на кухню.
«Да – да, продолжай. Что такое?»
«Слушай, у тебя есть фотография? Одна компания заинтересовалась тобой, они хотят нанять тебя, но сперва им нужно увидеть твою фотографию»
«Да, у меня должно быть несколько», — задумался я.
«Отлично. Потому что единственная фотография тебя, которая есть у меня, из твоего профайла в WhatsApp»
«Оу»
«Да… Я не думаю, что они бы захотели ее увидеть»
Я установил WhatsApp много лет назад. Я часто использую его по работе в последнее время.
На мгновение я задумался.
«Это не самая моя лучшая фотография, не так ли?»
«Ага», — протянул он.
«Фотография меня в платье?»
«Фотография тебя в платье!»
«Оу»
«Да…»
«Черт»
«Ага, может быть тебе стоит задуматься над тем, чтобы сменить ее?»
Я вздыхаю: «Уф, да, извини, я был молод. Это была всего лишь шутка»
«Точно. Хм. Значит, я все-таки получу твою фотографию для тех ребят?»
«Да, я пришлю тебе достойную фотографию»
«Спасибо. И…»
«Да, босс, — прервал его я, — я изменю фотографию в профайле»
«Хорошо. Не забудь отправить мне фотографию, ладно?»
«Ага»
«Не в…»
«Да, я понял!»
«Хорошо»
Он повесил трубку. Я закончил свою сигарету, стоя у кухонного окна, пытаясь посчитать количество клиентов, с которыми связывался исключительно через WhatsApp. Я вернулся обратно в комнату. N уже закончил разговаривать по скайпу. Он сидит на окне, делая очередной глоток чая из своей чашки.
«Что такое?» — спросил он.
«Ничего», — ответил я, снимая свое платье.
Do Not Stand in the Wind
Собака Y громко дышит, пуская слюни мне в лицо. Декорации за окном сменяются, белая ночь перетекает в белый день. Мы лежим в кровати, читая книгу по английской и американской литературе. Ее кровать лучше, чем моя. Комната лучше моей. У меня дома не осталось ни одной книги.
«Мое любимое стихотворение», — говорит она, вырывая книгу из моих рук. Она села сверху меня начала читать на русском.
Это звучит поэтично. Когда я читаю поэзию, это никогда не звучит как поэзия. Когда она закончила, я улыбнулся.
«Тебе понравилось?» — спрашивает она.
Я киваю.
«Ты понял о чем это?»
«Нет»
Она закатывает глаза.
«Прочтешь мне еще одно?» — спрашиваю я. Она откинулась назад и вскочила с кровати. Со своей книжной полки Y взяла две тяжелые книги. Вернувшись, она села обратно, положив книги мне на грудь.
Она открывает первую, поднося ее к лицу: «Люблю запах новых книг», — говорит она, поднося ее к моему носу. Я соглашаюсь.
«Одно из моих любимых. Мама часто читала мне его в детстве, это Анна Ахматова»
Она читает его, гладя тыльную сторону моей ладони.
«Что это значит на английском?» — спросил я, когда она закончила. Y достала свой телефон и начала читать по английски, нахмурив брови. Это очень поэтично. Она остановилась и передала мне телефон, качая головой.
«Слишком много переводов, читай ты»
Я читаю. Звучит совсем нескладно.
«Ты когда-нибудь смотрела “Унесенные ветром?”» — спросил я.
Она покачала головой.
«Это напоминает мне его»
«Почему?»
«Смотри, вот тут, когда он говорит “Не стой на ветру”»
Она внимательно смотрит на строчку: «Потому что они оба про ветер?»
«Нет – нет, потому что в конце фильма, женщина в которую он был влюблен, идет за ним до двери, умоляя вернуться, но он говорит только: “Милая, мне плевать”»
Она нахмурилась: «Нет. Это совсем не об этом. Девушка говорит своему любимому, как сожалеет о том, что расстроила его и следует за ним до ворот. В то время как он говорит ей не стоять на ветру, потому как он все еще заботится о ней и не хочет, чтобы она замерзла»
Я смеюсь: «Нет, он говорит не стой на ветру, потому что она больше не может сделать ничего, чтобы вернуть его, так что она просто тратит свое время, стоя на ветру»
Y качает головой: «Нет, я так не думаю»
«Да, это определенно так»
«Глупый, — вдруг решила она. — Ты глупый»
«Я не глупый!» — отвечаю я, скрестив руки.
«Глупый!» — повторила она, подойдя обратно к книжной полке.
Я встал и начал обуваться.
«Что ты делаешь?»
«Ухожу»
Она закатывает глаза: «Я же пошутила»
Я выхожу за дверь, она выбегает следом: «Не уходи. Хватит глупить»
Я повернулся и открыл рот: «Не…»
«Если ты скажешь мне не стоять на ветру, я брошу эту книгу в тебя», — перебила она, угрожающе поднимая ту самую тяжелую книгу.
Я возвращаюсь назад, забирая книгу из ее рук.
«Прочитаешь мне что-нибудь еще?»
Она закрывает книгу, кладет ее обратно на полку.
«Нет»
The Worcester Art Museum at the End of the World
Она трогает тыльную сторону моей руки, между локтем и запястьем. По каким-то причинам, это вызывает во мне ассоциации с Вустерским музеем искусств. (Вустер был и является городом в Массачусетсе, расположенным приблизительно в 12 милях от того места, где я вырос). Я был там однажды, когда мне было шесть лет.
«Ты спишь?»
«Ммм», — покачал я головой.
«Все-таки спишь»
«Нет. Что?»
Она отодвинула от меня свою руку: «Что значит “Что?”»
Я повернулся к ней лицом: «Ничего, что такое?»
«Мне приснился плохой сон»
Я стараюсь открыть глаза. Выпитый ранее алкоголь не позволяет моим глазам открыться. Голова болит. В конечном счете, алкоголь оказывается слабее. Я взглянул на нее единственным открывшимся глазом.
«Что случилось?»
«Это был конец света», —сказала она со всей серьезностью.
Второй глаз внезапно пришел в сознание: «Зомби апокалипсис или ядерная война?»
«Ни то, ни другое. Я просто была в своей квартире, ожидая смерти. И, хм, я знала, что мир перестанет существовать всего через несколько минут. Затем я умру. Все умрут»
«И все действительно умерли?»
Она покачала головой: «Нет. Конечно, нет»
«Нет?»
«Нет, это было бы слишком просто. Я ожидала смерти»
«Десять минут?»
«Вечность»
Я обвиваю ее рукой, закрываю глаза. Она высвобождается из моего объятия.
Я не могу пожать плечами, поэтому просто перевариваюсь на другую сторону.
Она придвигается ближе ко мне, соскальзывая ниже вдоль моего тела.
Она кладёт свою руку на тыльную сторону моей руки: ” Это было ужасно”, — сонно прошептала она.
Я пытаюсь кивнуть, но я уже глубоко во сне, гуляю по Вустерскому музею искусств, ожидая конца света.
The Drunk Collar
Вторник. Не слишком поздно, но уже не рано. Я сижу в баре один. Жаркое солнце пробыло в городе на протяжении трех последних дней, но холодный ветер все еще борется с наступающим теплом, поэтому я беру с собой куртку, выходя покурить.
Мужчина рядом разговаривает по телефону на английском. Что-то насчет извинений. Он прикладывает два пальца к губам, смотря в мою сторону. Я передаю ему сигарету. Он съеживается, едва приложив сигарету к своим губам, словно прикуривает ее с подожженной стороны. Он отворачивается.
Я сталкиваюсь с ним позже в баре, он все так же один.
«Привет, парень», – говорю я. Он оглядывает меня с усмешкой.
«Американец?», – спрашивает он.
Я киваю.
«Тебе нравится Трамп?»
Я вздыхаю. «Если честно, мне все равно»
Он нахмурился: «Это еще хуже»
«Ну что ж. Что насчет тебя?»
«Нравится ли мне Трамп?»
«Нет, откуда ты?»
Он задумался на мгновение: «Англия», – решил он. Он совсем не звучит как англичанин.
«Не возражаешь, если я…?» Он убрал свою куртку с соседнего стула. Я сел рядом.
«Так, – начал он, – почему тебе все равно насчет Трамп-аах!», – его лицо искривилось в гримасе.
Я отстранился назад, озадачившись.
«Извини», – пробормотал он, обхватывая свою шею. Я заметил тонкую металлическую полоску вокруг нее.
«Что, черт возьми, это такое?»
Он просовывает пальцы под полоску, пытаясь почесать шею. «Алкогольный контролер», – сказал он, словно это что-то само собой разумеющееся.
«Прощу прощения?»
«Никогда не слышал о них?»
Я покачал головой.
«Ну, ты надеваешь этот ошейник каждый раз, когда идешь пить. Ты можешь запрограммировать его бить тебя током каждый раз, когда ты делаешь что-то, что ты бы не стал делать будучи трезвым»
«Ага…»
Он засмеялся. «Нет, я знаю, это звучит нелепо. Моя жена подключила меня к этой штуке. Это помогает. Ты встречаешь новых друзей, и когда ты делаешь это, ты не отталкиваешь их от себя»
Я снова посмотрел на ошейник. Выглядит довольно просто.
«Как ты программируешь его?», – спросил я.
Он достал свой телефон: «У меня есть приложение, – он разворачивает телефон в мою сторону. – Это мой список»
-водить машину
-есть куриные крылышки после десяти вечера
-приставать к незнакомкам
-драться
-писать бывшим
-курить
-спорить о политике
-публично мочи…
Он кладет телефон обратно в карман, не дав мне прочитать до конца.
«В любом случае, он довольно длинный»
«Я заметил»
«Но, серьезно, как вы, народ, выбрали Трамп-АА», – на его лице отразилась боль.
Засмущавшись, я слегка отстранился от него.
«Слушай, я не люблю говорить о политике. Совсем. Ни трезвым, ни пьяным. И, ты и сам понимаешь, что это плохая идея для тебя»
Он качает головой, словно выбивая из нее боль. «Моя жена сделала этот лист с моей чокнутой свекровью», – кричит он.
«Прошу прощения?»
Он немного успокоился. «Все порядке, я просто не понимаю вас, американцев»
«Не уверен, если мы и сами понимаем», – пожал плечами я.
Он допил свой напиток.
«Я отойду отлить», – сказал он. Его рот слегка искривился.
«Не прямо здесь!», – закричал он ошейнику.
Устройство упокоилось, он облегченно вздохнул и побрел в сторону уборной.
Those Summer Nights
Я зажигаю сигарету. Ночь формируется из знакомых мне запахов только что надутых пляжных мячей и замаринованного мяса. Лето уже стоит на пороге. Первая ночь.
Y пахнет мной. На ней моя кофта.
Пятница ночь. По улице гуляет шторм. Мы на балконе, высоко над ним.
Y откидывается назад, сидя у меня на коленях. Где-то вдалеке звучит женский голос: “Ла-ла-ла!”, — словно спотыкаясь кричит девушка.
Y делает глубокий вдох и вздыхает: “Когда я была в больнице, в ней всегда было слишком жарко.”
Я стараюсь курить осторожнее, не заставляя ее шевелиться.
“Как сейчас?”, — спросил я?
“Нет, внутри. И затем, кто-то, где-то, открыл окно. Это был только конец весны, лето ещё казалось очень далёким, но я почувствовала его запах. Он наполнил собой все помещение.”
Я потушил сигарету и обвил руками Y.
“Это здорово”, — нежно сказал я, упершись в ее плечо.
“Я даже написала рассказ, пока была там”, — продолжает она.
“О чем?”
“Об окнах, о лете”
“Не хочешь поделиться со мной?”
Она пожимает плечами: “Это не то, чтобы настоящая история. Скорее описание того, как я чувствую летний воздух, залетающий в окно. Это возрождало в моей голове множество приятных воспоминаний. Обо всех людях, с которыми я проводила лето в прошлом. Все они были там, со мной, в этой комнате. Даже не знаю. Я чувствовала, словно я опять там. Словно проживаю это снова.”
Я кивнул. “Я знаю, что ты имеешь в виду”.
“Я не уверена, что ты знаешь.”
Я целую её в шею. Зажигаю новую сигарету. Продолжая сидеть на моих коленях, она разворачивается, уставившись на меня.
“Ты куришь слишком много” ,— закатывает глаза Y.
Я бросаю взгляд на переполненную пепельницу. “Я знаю. Мне нравится это. Возможно, это будет тем, что, в конечном счете, меня убьет”
“Скучно. Слишком скучно”, — отвечает она.
Я пожимаю плечами: “Никогда не знаешь. Возможно я умру уже завтра”
Она смотрит на дом через дорогу, в нескольких окошках все ещё горит свет.
“Или, быть может, я буду тем, что убьёт тебя”. Произнося это, она сжимает мои руки, превращая эти слова в не такую уж и плохую идею.
“Может быть”, — отвечаю я ей.
Она вновь поворачивается, прислоняя свое лицо к моему. Я бросаю сигарету на пол, прижимая Y ближе.
Кто-то, где-то, закрывает окно.
The Playlist at my Mother’s Funeral
Мама всегда говорила мне: «Когда я умру – устройте вечеринку. Это была отличная жизнь»
И так, спустя годы, я создал плейлист.
Колыбельная Брамса – за то, когда она не спала всю ночь, напевая мне ее, в то время как у меня была ушная инфекция. Я засыпал в слезах.
«Here comes the sun» Beatles – за те единственные четыре слова, которые она знала из этой песни и напевала каждое утро перед школой, даже если за окном было облачно.
«Rise and shine» – за те единственные три слова, которые она знала из этой песни, в те дни, когда мы еще не успели проснуться до того, как она закончит Here comes the sun. Каждый день.
«All That She wants» Ace of Base – за те поездки на машине через западный Массачусетс, навещая ее лучшую подругу и объясняя вещи, понять которые я был слишком мал.
«Love Shack» the B-52s – за то, как громко она пела ее, впечатляя пешеходов вокруг. Я уверен.
«Sweet Dreams» The Eurythmics – за путешествия на машине по окрестностям Нью-Йорка.
«Schools Out for Summer» KISS, как последнюю песню, которую она пела, перед тем как каждый из нас окончательно покинул дом.
И та самая дабстеп песня Nero, название которой я не могу вспомнить, за то, когда аудиосистема в ее машине была слишком хороша, чтобы играть остальное.
И все те песни, которые еще будут спеты.
Я буду счастлив воспроизвести их всех, зная, что ей не придется делать то же самое для меня.
