Мы нашли Вьетнамский ресторан ровно между тем, где живу я и работает D. Это честно, с тех пор как ни один из нас не любит уходить слишком далеко от того места, где нам нужно быть.
«Почему Вьетнамский?», — спросил он.
«Просто хочу суп», — пожал плечами я.
«Мы в России. Они практически придумали супы»
«Да, — согласился я. — Но, — я указал на миску, — это единственный суп, в который они не добавляют майонез или сметану.»
D кивнул. «Я так устал»
«Почему?»
Он вздохнул: «Я пошел гулять с одной девочкой прошлой ночью, она оказалась расисткой»
«Как ты понял, что она расистка?», — спросил я.
Он пожал плечами: «Парижский тест»
Я подавился супом: «Что, черт возьми, за Парижский тест?»
«Я спрашиваю нравится ли им Париж»
«И?»
«И, если они отвечают нет, значит они расисты»
Я откидываюсь назад и пытаюсь найти скрытое значение в том, что он только что сказал. Я не нахожу его.
«Что?»
«Ну, ты знаешь как не толерантны русские. Если им не нравится Париж, это из-за иммигрантов»
Я нахмурился: «Это…»
«И…, — он оборвал меня на полуслове, — что они говорят после этого?»
Я вздохнул.
«Что они грязные и несут много преступности», — пробормотал я.
«Что они грязные и несут много преступности», — повторил D, указывая на меня пальцем. Он поднял одну бровь.
Я вздохнул: «Ладно, да»
«Если честно, это едва ли не толерантно для Росси, — подтвердил он, — так, несколько дней назад я играл в «Я никогда не…» с несколькими русскими девушками, и одна девушка начала: «Я никогда не бегала по улице с неграми»
«Эм, что это вообще значит?»
D пожал плечами: «Кто знает»
«Значит, бегающая девочка была только наполовину расистом»
Он кивнул: «Для России»
«Верно»
«В Англии она была бы прямолинейной стервой»
Мы доедали наши супы в полной тишине. Когда столы стали чистыми D вытер руки об салфетку. «Хотя, она сказала слово на букву н», — заключил он.
«Значит, она стопроцентный расист»
«Да, стопроцентный»
«Ты собираешься встретиться с ней еще раз?»
Он задумывается на мгновение: «Это была очень длинная прогулка. Я не думаю, что хочу повторить ее»
