Q сидит на кухне и пьет магазинный джин тоник из грязного винного бокала.
«Я совсем не могу найти друзей в России», — говорит он.
Я немного подождал.
«Q?»
Он поворачивается.
«Мы друзья»
Он пожимает плечами: «Вроде того»
«Как это?»
«Мы просто два человека, которые не особо друг друга слушают во время разговоров. Это гораздо лучше, чем друзья»
Я нахмурился: «И чем это лучше друзей?»
«Меньше осуждения, — он делает глоток из своего стакана. — И я бы расстроился меньше, если бы ты умер»
«Ага…»
«Ага»
Я зажигаю сигарету, мы продолжаем пить. N заходит чуть позже.
«Чем занимаетесь?» — спрашивает он.
Я пожимаю плечами: «Не слушаем друг друга, очевидно»
Он смотрит на Q, Q кивает. Он садится рядом.
«Сегодня один пират пытался захватить мой автобус!»
«Что?» — спрашивает Q.
«Пират», — повторяет N.
«Оу»
N вздыхает и смотрит на меня. Я пожимаю плечами.
«У него не получается дружить с русскими»
Он поворачивается к Q: «Почему тебе сложно дружить с русскими?»
Q пробормотал что-то голосом, напоминающим звук, издаваемый хомяками.
Что?
«Я сказал Черная Пантера»
Мы с N одарили его одинаковым недоумевающим взглядом.
Он допивает свой разовый джин тоник.
«Они все пытаются поговорить со мной о Черной Пантере»
«И?»
«И? Они постоянно говорят, что это расистский фильм. И один… – он облокачивается на стол и обхватывает свое лицо руками, — один парень вообще думал, что фильм не работал первые 45 минут, потому что было темно, а на экране все были черные!»
N выглядит немного смущенным. Я продолжаю курить.
«Не все так плохо, русские просто не привыкли видеть чернокожих людей слишком часто, это не значит, что они все расисты», — говорит N, словно защищаясь.
Q указывает на него пальцем: «Когда я говорю им, что они расисты, они всегда отвечают одно и то же»
«Что?» — спрашиваю я.
Q смотрит на меня: «Они говорят, что у них есть чернокожий друг»
Я засмеялся. N приподнял одну бровь: «Что в этом такого?»
«Нет. Они говорят, что их друг – черный русский, темнокожие люди с юга. И это одно и то же, потому что их тоже всегда притесняли русские»
Смирившись, N кивает: «Ладно, это и правда расизм. Зато у тебя есть мы»
Q смотрит на него, а затем на меня.
Он глубоко вздыхает.
