Я сел напротив доктора. Он выглядит русским. Его английский не очень хорош. Он улыбнулся.

«Так, у вас проблемы c анусом?»

«Мгм»

Он одарил мой живот беспокойным взглядом: «Что?»

«Ну, ­– начал рассказывать я, – у меня очень болит мой… анус. Началось все в понедельник, но с каждым днем становится все хуже. У меня сильный кашель, поэтому каждый раз, когда я кашляю, мое тело содрогается в острой боли, это настоящая агония. Словно это самая жестокая в мире чертова шутка, Бога не существует!»

Он кивал на протяжении моего рассказа, и я сразу понял, что единственные два слова, которые он смог понять были «анус» и «черт»

Он улыбнулся и встал.

«Пройдемте в комнату для осмотра. Я взгляну на … ­– он слегка запнулся, ­– ваше больное место». Он засмеялся. Я засмеялся. Мы направились в соседнюю комнату. Это был холодный кабинет с молодой медсестрой, стоявшей в углу и наблюдавшей за нами.

«Снимите это», ­– сказал он, показывая на мои брюки. Я посмотрел на медсестру, она не сдвинулась с места. Я отошел в угол и снял штаны.

«Это тоже?» ­– спросил я, заранее зная ответ.

Он кивнул.

Я снял трусы и положил их сверху различных коробочек с медицинским оборудованием, а затем встал за столом перед доктором.

«Залезайте» ­– сказал он. Он положил руку на стол и приподнял одну ногу.

«Как собака», ­– добавил он, слезая со стола и слегка похлопывая по нему.

Моя очередь. Я залезаю на стол. Он подвинул мои локти, и я оказался в положении собаки мордой вниз.

«Хорошо», – слышу я. Он начинает надавливать и прощупывать.

«Здесь болит?»

«Нет»

«Нет»

«Ау, да!»

«Да»

Я взглянул на медсестру, она все еще наблюдала за нами в углу, словно садистский любопытный кот с большими глазами. На ней была хирургическая маска, которая, по-видимому, скрывала ее улыбку. Затем перед моими глазами предстал палец. Это был большой палец, обтянутый желтой перчаткой, длиной два или три фута. Он не отличался особой красотой.

«Теперь я смотреть анус пальцем», ­– сказал он на ломаном английском.

Я кивнул.

Через десять минут непрерывной игры в могу-поклясться-я-оставил-свои-ключи-где-то-здесь в моем анусе, мы сели напротив друг друга в его кабинете.

Он улыбнулся.

«У вас травма ануса», – сказал он мне.

Я нахмурился.

«Прошу прощения, одну минуту. Я приведу переводчика»

Он вернулся с ребенком, который выглядел не старше 18. Я уставился на него. Моя первая мысль была, что я не могу пожать ему руку, ведь у меня в заднице только что был палец.

Затем, я осознал, что это был не мой палец, поэтому все хорошо.

Я почти потянулся за рукопожатием, как еще одна мысль ударила мне в голову «но кто-то в этой комнате засовывал свой палец в задницу другого в этой комнате. Не самый лучший момент для рукопожатия”. На этой мысли я смотрел на его руку на протяжении уже 30 секунд, поэтому не пожать ее было бы неловко. Я протянул свою руку, он неохотно пожал ее.

Готов поспорить, это самый неловкий разговор, который вам приходилось переводить за весь день?

Он поставил стул позади меня.

«Мгм», ­– ответил он.

Доктор вернулся назад к столу и улыбнулся. Он начал быстро говорить на русском, переводчик кивал в ответ. Я не мог уловить ни слова. В конце концов, переводчик развернулся ко мне.

«Он говорит, что ваша боль вызвана травмой. Вы получали какие-нибудь травмы?»

Я нахмурился: «Травмы задницы?»

«Да»

«Нет. Я просто гулял, а затем почувствовал напряжение, которое превратилось в боль»

«Мгм»

Он посмотрел на доктора, послушал, а затем перевел:

«Вы падали или садились на что-нибудь?»

Я слегка засмеялся и пожал плечами: «Нет, по крайней мере из того, что я помню. Я просто гулял, и это началось»

Переводчик одарил меня насмешливым взглядом, доктор последовал его примеру.

В этот момент я осознал, что то, что я говорю, выглядит как неудачные жалкие отговорки того, кто не хочет признавать, что ему есть, что скрывать.

«Серьезно!» – добавил я.

Доктор принялся что-то записывать. Переводчик встал со своего места.

«Это все», – сказал он и ушел. Я помахал ему вслед.

Доктор продолжал писать что-то на своем планшете. Некоторое время я просто смотрел на стену, пытаясь найти наименее болезненное положение для моей задницы.

Наконец, он перестал писать и передал мне лист бумаги. Это был рецепт с целым перечнем препаратов. Он начал указывать на каждый из них:

«Эм, это для боли. 2 раза в день», ­– он изобразил, как кладет таблетку в рот.

Он вернулся к рецепту: «А это светчер… Хм. Светчер? Одну минуту». Он достал свой телефон и что-то напечатал. Он показал мне экран.

«Свечи», – сказал он по-английски.

«Свечи?!»

«Да, анальные свечи»

«Что?»

«Да?»

«Оу, значит они вставляются прямо туда?»

«Да»

Он засмеялся. Я засмеялся в ответ.

«Ладно», – сказал я, немного надеясь на то, что он допустил какую-то ошибку в переводе.

Затем он присвистнул и ввел палец в воздух, видимо, изображая свечу, вводящуюся в анус.

Я показал ему пальцы вверх.

«Хорошо?» ­– спросил он.

Я кивнул: «Да, хорошо»

Он улыбнулся, протягивая мне листок. Он пожал мою руку и помахал в сторону двери. Я вышел из кабинета. Направляясь к стойке для оплаты, я обратил внимание на первое предложение в его записях, единственное предложение, которое я мог перевести:

«Пациент отрицает факт анальной травмы»